Мертвецы не тоскуют по золоту - Страница 124

124

До Москвы мне пришлось добираться на товарняках. Ну а в большом городе затеряться нетрудно. Жажда мести не давала покоя, и я готова была отдать жизнь за исполнение своего желания. Простить дядюшке загубленную душу матери и свою я не могла. Пять долгих лет не стерли из моей памяти ни одного эпизода из кошмарного детства. Все эти годы мать приходила ко мне в страшных снах и со слезами на глазах умоляла отомстить сволочной семейке.

К тому времени многое изменилось. Умерли Брежнев и Черненко, у руля стоял Андропов. Бордель прикрыли, и Гера ушел в тень. Мои поиски ни к чему не привели. Когда к власти пришел Горбачев, имя моего дядюшки вновь всплыло на поверхность. Старые связи помогли. Коммунисты стали капиталистами, и возродились старые традиции. Гера стал начальником одного из заказников. Выстроил Дом охотника и рыбака, огородился колючей проволокой и повесил красный фонарь. То же шампанское, те же номера и новое поколение шлюх. К такому дельцу уже трудно подступиться. Ничего не оставалось, как только ждать случая. И я его дождалась, но говорить об этом не имеет смысла.

Жизнь продолжалась. Как-то у меня на глазах машина сбила старика. Пока вызывали "скорую", я оказала жертве первую помощь, помогла довезти его до больницы. Старичок оказался живучим, потребовал отпустить его домой. Сотрясение мозга и перелом ноги. Особых возражений он не встретил, и я помогла ему добраться до дома. Когда он улегся в постель, я решила, что больше не нужна ему, и собралась уходить. Но он остановил меня: "Если у вас есть время, милое создание, то я предлагаю вам хороший заработок. Мне нужна помощница по дому и секретарша. Одинокий старик со сломанной ногой чувствует себя не очень уверенно без посторонней помощи". — "Мне жить негде. Я сбежала из колонии". — "У тебя, дочка, добрая душа. Оглянись. Я живу один в четырехкомнатной квартире в центре города. Тут места хватит. Нам не будет тесно".

И я осталась. Старичок оказался профессором, известным психиатром, чьи труды читали за границей и издавали во многих странах. Я закончила курсы машинописи, а затем научилась работать на компьютере. Из меня получилась неплохая секретарша. Но мне этого не хватало, хотелось большего. Медицина мне нравилась, и я горела желанием понимать то, что печатала, а не быть дрессированной мартышкой. Старичок видел мое усердие и устроил меня в медицинский институт. Тут я воспротивилась и решила сдавать экзамены сама на общих основаниях. И мне это удалось. Учеба давалась легко, к тому же я имела под боком своего учителя, который открывал передо мной тайны головного мозга, психологию, умение влиять на человека при помощи гипноза, разгадывать чужие мысли и многие другие тайны, недоступные простым смертным. Я чувствовала, как становлюсь сильной личностью. Мне не хватало хладнокровия, терпения и опыта. Приходилось себя ломать.

Мое двадцатилетие мы отмечали в ресторане "Прага". Старик еще крепко цеплялся за землю, и в тот день он мне сказал: "Милая девочка, я привязался к тебе и очень беспокоюсь за твое будущее. Мне семьдесят. Не долго осталось ждать той минуты, когда ангелы призовут меня на небеса. Почему бы тебе не выйти за старика замуж? Тебе останется все, а секретарша никаких прав не имеет. Это разумное предложение. Просто теперь мы будем спать в одной постели, и иногда ты будешь дарить мне свои ласки. Не торопись с ответом. Подумай и скажи, когда сочтешь нужным".

К тому времени я успела влюбиться в своего сокурсника. Его звали Феликс, и он был неординарной личностью во всем — от внешности до идей и талантов. Мне он казался идеалом мужчины. Студентки смотрели на него с вожделением. Воплощение героя моего поколения. Я боролась за него всеми возможными и невозможными способами. Огромных усилий мне стоило выйти победительницей в конкурсной борьбе и затащить в свою кровать. Казалось, будто судьба сжалилась надо мной и наконец подарила мне настоящее счастье и радость.

О предложении старика я тут же рассказала Феликсу. Он выслушал мой рассказ с трезвым видом бухгалтера.

"Интересная история. Ты должна дать согласие". — "А как же мы. Он хочет со мной спать". — "Не будь примитивной дурой. Я не ревнив. Вряд ли старик на что-нибудь способен. Смотри вперед, крошка. Мы нищие, и будущее врача не сулит нам златые горы. Или нам не нужна четырехкомнатная квартира? Мечта любой молодой семьи. Год-два — и мы на коне!"

Я послушалась его. Он мне казался очень умным, проницательным и гибким человеком. Спустя два месяца я вышла замуж. В ту же ночь старик затащил меня в свою кровать.

Шло время, но мой муж и не думал умирать. Он чувствовал себя бодро и твердо стоял на ногах. Своим друзьям он говорил, что я вдохнула в него молодость и дарила ему энергию и жажду к жизни. Прожить еще четверть века стало программой-минимум.

Мне он говорил о другом: "Лапушка моя, в последнее время я стал замечать, что ты увлеклась изучением различных ядов, а соответствующую литературу прячешь под подушкой либо в тумбочке. Советую тебе изучить труды академика Гельфонда. Он гений в этих вопросах. Кстати сказать, он мой хороший знакомый, я попрошу его сделать дарственную на манускрипте и поставить автограф для тебя. Мы с ним недавно виделись, и я попросил его сделать анализы, когда меня положат на вскрытие". — "Какое вскрытие?" удивилась я. — "Обычное, мои друзья настаивают. Такая процедура обязательна, если у пожилого человека молодая жена и к тому же врач, которая вместо ребенка ждет смерти своего мужа и наследства. Все мы взрослые люди, и здесь нет ничего предосудительного". — "Ты думаешь, я жду твоей смерти?" — "Я не хочу тебя обижать, лапушка. Ты окончила институт, встала на ноги и сама теперь знаешь не меньше меня. Я вложил в твою очаровательную головку огромные знания. Тебе пора писать кандидатскую. Мавр сделал свое дело, мавр может умереть. Теперь у тебя появилось много свободного времени, но ты реже проводишь его дома. Мне ли не улавливать твоего настроения и желаний?"

124